Валерия. Роман о любви - Юлия Ершова

— Это ты не въезжаешь. Поляк ничего такого не нарушил, я тебе говорила уже, всем говорила.

— Жесть. Михал Палыч не видит, что наш препод идиот в натуре?

— Да видит, — шипит Дашка.

— И чё?

— Чё, чё… Ржёт, чё. Говорит, у них на этой кафедре все идиоты.

Снежана хочет улыбнуться, но на парте перед самым её носом мобильник начинает жужжать и дрожать, как бензопила.

Одногруппники, все как один, обращают взгляд на хозяйку обнаглевшего телефона, а преподаватель-новатор роняет мел и кричит:

— И это на выпускном курсе! Приходится умолять студентку отключить телефон! Какое неуважение к аудитории! — Он морщится, как выжитый лимон, а в голосе появляются нотки угрозы. — Я буду вынужден удалить вас, Янович, и сообщить в деканат. Пока — предупреждаю, но…

Снежана бледнеет, но ей удаётся улыбнуться.

— Мне жаль. Прошу извинить, — произносит она кротким, но уверенным голосом.

От гипноза сияющих глаз очаровательной студентки во взгляде польского препода стихает гнев. Захлопав невидимыми ресницами, он мямлит привычное уже:

— Это вам понадобится на защите. Я задам дополнительный вопрос.

Снежана кивает, а преподаватель, словно получив команду «Отомри!», поворачивается лицом к доске и продолжает выписывать мелом загогулины. Но покой в аудитории так и не водворяется. Мобильник, переполняясь от возмущения, снова начинает дрожать в руке Снежаны. Почему она не отвечает на вызов? Третий день уж не спускает глаз с экрана, ждёт звонка, а когда он, верный друг, дорогой подарок от родителя на Рождество, наконец исполнил желание хозяйки, та, не глядя на экран, вызов сбросила. Хорошо ещё, дорогой подарок не уразумел, что хозяйка желает грохнуть его об пол и больше никогда в жизни не связывать себя с такой бесполезной вещью, которая молчит, когда ждёшь звонка, и чем сильнее ждёшь, тем упрямее молчит. Но если стоишь у кассы в магазине, или трескаешь, умирая от голода, любимую жареную картошечку, или, ещё того хуже, находишься в зоне под знаком перечёркнутого мобильника, можно быть на все сто уверенным, что телефон обязательно зазвонит, запоёт, задребезжит, выведет из себя, Разве что заранее его совсем отключить. Но десятки раз в день его включать и выключать, помнить и следить… Зачем такая суета, если всё равно нужного звонка никогда не дождёшься вовремя?

Старый друг уже не сердится, он щекочет ладошку хозяйки, предлагая мир, но не угодив душеньке своей и в этот раз. Снежана, подождав, пока поляк полностью погрузится в волны мировой экономики, украдкой бросает взгляд на экран: может, звонил отец? Не он! Почему? Почему не он? Всего лишь звонок от одной неприятной особы — невестки Мишиной няни. Миша — любимый братик, ребёнок не обыкновенный, а особенный, совершенно беззащитный, с добрыми умными глазами, которыми он общается без слов. За двенадцать лет его жизни слова им так и не понадобились.

Няню, Анастасию Сергеевну, Снежана любит так же сильно, как и отца, но родственники няни, особенно невестка, вызывают у неё неприязнь.

Когда Мишеньке исполнился год и стало ясно, что диагноз неотвратим, отец привёл в дом няню, учительницу русской литературы и истории. Пенсия её была мизерная, зарплата тоже и аппетит молодой невестки не удовлетворяла. Она подыскала для свекрови работу денежную, не репетитора с копеечной оплатой, а сиделки, «смотрелки» и «воспиталки» ребёнка-инвалида из благополучной семьи — пусть вносит, убогая, посильный вклад в бюджет.

Сама невестка Анастасии Сергеевны со своей работы уволилась, а новую, престижную, так и по сей день не подыскала. Просто и замечательно — свекрови целый день дома нет, а то и ночь, а то и в санаторий с подопечным укатит на месяц, и деньги приличные. Можно с мужем на отдых выезжать, и о новом жилье не надо заботиться. Квартира свекровки-то приличная, в центре города, только мебель старая и книг огромное количество, а выбросить их чёртова бабка не даёт. Так, в быту, спокойная, не спорит, но если до книг дело дойдёт — вскипает, как кровь праведника, и грозит жену родного сына на улицу выбросить, хоть в мороз. Да и муж в такие минуты не супругу поддерживает, как обычно, а на сторону матери переходит — это в нём гены предков просыпаются. Библиотеку эту ещё его прадед собирал, а может, и прапрадед — кто их разберёт, интеллигентов местных.

«Слава богу, я не ответила. Это не человек, а насос какой-то», — думает Снежана, содрогаясь внутри себя. Обычно Насос звонит отцу, чтобы, сетуя на тяжкую долю Анастасии Сергеевны и её стыдливый характер, сообщить, что тарифы на услуги сиделок выросли и за ночные часы тоже надо бы заплатить, по справедливости конечно. Снежану Насос недолюбливает, поэтому по телефону с ней если и беседует, то с крайним для себя напряжением, на разрыве шланга. Однажды под Рождество невестка позвонила Снежане и с придыханием выясняла, какое давление у родной «свекрули», и сокрушалась, как дорога нынче медицина.

А на днях, перед самым отъездом, отец отключил Насос навсегда. Из-за чего Анастасия Сергеевна почувствовала себя совершенно счастливой. Теперь она — просто родной человек, а не наёмный работник, и возится с Мишей дни напролёт, потому что по-другому не может, потому что после обеда малыш засыпает у неё на руках, а когда у него заболит спинка или простужен носик, то в её глазах он ищет спасение. А Снежана? Она избегает любой работы на кухне. Кто, если не Анастасия Сергеевна, встретит её после занятий? И подогреет обед, и поставит чай? Они пьют чай в чашечках из костяного фарфора и секретничают, как мать с дочкой, а потом вместе купают Мишу. Девочка милая, ласковая, она ненавидела провожать няню до двери и прощаться до завтра. Теперь этой несправедливости был положен конец.

Со дня на день семья Снежаны переезжает в новую квартиру, площадью на весь этаж, самый высокий этаж элитной новостройки столицы. Одну из комнат, где есть ванная, а из окна виден городской парк, весь, от края до края, и сквозь него бежит речушка к голубым холмам на горизонте, отец подарил Анастасии Сергеевне. Осталось переехать вместе со всеми, осталось совсем немного, только отпраздновать свадьбу. Сама же невеста как будто о свадьбе забыла. Одна мысль не даёт ей покоя: где же отец? Зачем она отпустила его «на денёк»? Было понятно сразу: поездка в Европу затянется. Когда его нет — в семье пропадает дух жизни, господствует уныние, и тягостное ожидание чего-то страшного нависает с потолка и холодит кровь.

«На денёк»… Да и Анастасия Сергеевна зря поддержала: «Детонька, отпусти на волю нашего орла, пусть летит. Мы с тобой справимся. О плохом не думай! А беда приходила к нам, даже когда Валерий Леонидович никуда и не отлучался».

Провинившаяся студентка срисовывает очередную загогулину, но стоит только преподавателю встретиться с ней взглядом, она тут же принимается хлопать ресницами, как героиня немого кино, отчего уши его сразу краснеют, а Снежана вздыхает — отличная оценка на защите уже обеспечена. Картину опять портит мобильник. Нет, звонить он уже не может, но в руке хозяйки вздрагивает так, что та пугается: а вдруг… вдруг началось? Опять. Вдруг это не Насос, а няня звонила с её телефона? Такое уже случалось. Значит, новость ужаснейшая. Что же с Мишей?